"Вешал вверх тормашками и бил": пострадавшие от семейного насилия алматинки рассказали свои истории

Женщины, пострадавшие от насилия в семье, делятся схожими историями. Нередко они годами терпят побои и оскорбления мужей, веря, что все наладится. Уйти, как правило, некуда - семья не готова принять разведенную дочь и сестру, а снять квартиру самостоятельно без стабильного дохода - сложно, передает корреспондент NUR.KZ.

Жительница Алматы Н. прожила с супругом несколько лет. Он - вдовец, потерявший первую супругу и воспитывающий старшего сына в одиночку. Буквально через полтора месяца после женитьбы с Н., летом 2020 года, он впервые поднял на нее руку.

"Я рассказала папе и он сказал мне вернуться домой, в Нур-Султан. Но брат меня выгнал - сказав, что раз я вышла замуж, то что я делаю в родительском доме. Я ушла, жила у подруги. Муж не давал покоя, звал обратно, обещал, что не будет меня больше трогать. Когда я вернулась в Алматы, на вокзале он меня не встретил, попросил взять такси.

Когда я пришла домой, оказалось, что он пьян. Он закрыл дверь, начал мне угрожать, унижать, бить. Позднее оказалось, что я была беременна в тот момент, у меня началось кровотечение. Он не пускал меня в туалет, продолжал бить. Я даже не могла встать. Он бил меня полтора часа, хотя я просила не трогать меня. Но в итоге я смогла взять ключи от квартиры и убежать из дома", - говорит Н.

По словам женщины, она смогла выбраться из квартиры и выбежала на улицу, где ей помогли неравнодушные люди. Тогда она в первый раз оказалась в кризисном центре "Жан-Сая". О том, где находится супруга, мужчина не знал, но продолжал преследовать ее - звонил, приходил к ней на работу и стоял у двери часами. В конце концов, он убедил Н. вернуться к нему.

Не сложились у Н. и отношения с 8-летним сыном супруга. Она старалась относиться к нему по-матерински, заботилась и покупала все, что попросит мальчик, но, по мнению Н., его поведение оставляло желать лучшего - мальчик попрошайничал на улице и воровал мелкие вещи из магазина. Продавцы жалели его, закрывая глаза на инциденты и старались угостить чем-нибудь.

По словам Н., отец знал об этом, но тоже спускал дело на тормозах, списывая все на малый возраст сына.

После рождения общего ребенка ситуация усугубилась - старший сын стал ревновать родителей к малышу и, по мнению Н., старался обидеть новорожденного. Отец стал поднимать руку не только на жену, но и на 8-летнего ребенка. Домашняя тирания в отношении жены продолжилась, но Н. приходилось терпеть - идти ей было некуда.

Насилие было не только физическим в виде побоев, но и моральное - супруг оскорблял Н., говорит она, упрекал ее в наличии лишнего веса, в необходимости содержать семью и супругу, которая находится в декретном отпуске, в непрезентабельном внешнем виде из-за некрасивой одежды - при этом хорошие новые вещи он старался выкинуть, оправдывая это тем, что ревнует жену из-за посторонних взглядов.

Последней точкой перед уходом Н. стала ссора на рынке, откуда, разозлившись, мужчина со старшим сыном уехали, оставив женщину с 6-месячным ребенком на базаре и не поинтересовавшись, есть ли у нее деньги на проезд. Жена решила больше не возвращаться домой и оказалась в кризисном центре "Жан-Сая".

Другая постоялица центра Луиза уже месяц находится здесь с тремя детьми, младшему из которых всего 10 месяцев. Ее будущий супруг встречался с соседкой Луизы по съемной квартире, но, заприметив нашу героиню, переключил свое внимание на нее. Не добившись взаимности от девушки, через пару недель после знакомства он... украл Луизу.

Уходить ей было некуда - мама девушки после развода с отцом Луизы строила другую семью, где старшей дочери не было места, а воспитывала Луизу бабушка. С 14 лет, говорит девушка, ей пришлось жить на съемном жилье.

Первый звоночек о том, что рядом с ней оказался тиран, прозвенел через три дня после похищения невесты. Новоиспеченный муж поднял руку на Луизу. Потом, говорит она, побои продолжались, но были не сильными, со временем - после рождения первенца - набирая темп и мощь.

"Он слушал других людей. К примеру, свекровь настраивала его против меня, так как хотела "нормальную" сноху, ведь я не из полной семьи. Я писала заявления, но ничего не менялось.

Случались переломы, трещины, был перелом копчика, два года назад он сломал мне челюсть - я два месяца провела в больнице, будучи не в состоянии есть, и питалась кефиром. Потом он бил по сломанным местам и происходили смещения. К тому же, было эмоциональное насилие - он говорил, что я никому не нужна, что я тряпка, бомж, собака, унижал меня каждый день", - вспоминает девушка.

Луиза терпела девять лет. Периодически она уходила, снимала квартиру, однажды даже уехала в область, в горы, где найти ее было почти невозможно. Но супруг все же каким-то образом ее разыскал.

"Он бил меня и говорил, что будет делать это, пока я не вернусь. Однажды ему дали арест на трое суток, но когда он вернулся, то начал мстить, постоянно попрекал меня этим и я получала "по шее". Он даже вешал меня вверх тормашками и бил по груди, после чего у меня были трещины в ребрах.

Последней каплей стало то, что он стал срываться на детях. Сын начал от меня отдаляться - оказалось, отец стал говорить ему, что я - не его мать, запрещал походить ко мне, разговаривать, не говоря уже о поцелуях и объятиях. Он угрожал побоями сыну, а дочь однажды сильно побил, сказав, что, если я откажусь от детей, тогда он не будет их бить", - воспоминает Луиза.

В этот раз, говорит она, муж снова на несколько дней оказался под административным арестом. Что будет дальше, она не знает - она уверяет, что муж - агрессивный и мстительный человек. Луиза уже подала на развод, но суд предоставил месяц на примирение, впрочем, мириться девушка с мужем-тираном не хочет.

"Иногда думаю, ради детей, может быть, жить и терпеть", - сомневается между тем она.

Как рассказала старший инспектор по особым поручениям ПЗЖН УМПС ДП капитан полиции Гульбану Сабралиева, в МВД с 1999 года работает подразделение по защите женщин от насилия. В каждом районе Алматы есть инспекторы, которые работают вместе с участковыми инспекторами и ювенальной службой, проводят консультации и работу по заявлениям жертв бытового насилия.

По словам Гульбану, бывает так, что после разговора с полицейскими женщина решается заявить на своего обидчика.

"Многие отказываются, так как боятся за материальную сторону, зачастую агрессор - кормилец семьи и женщина находится в зависимом состоянии. Но мы ставим такие семьи на профилактический учет, вынося защитное предписание. Оно дается на определенный период, но его можно продлить по заявлению пострадавшей стороны.

Кроме того, есть особые требования, которые выносит суд, они рассчитаны на срок 3-6 месяцев. В особые требования входят такие меры, как запрет на распитие спиртных напитков, изъятие легального оружия, если оно есть, на этот период, а также раздельное проживание", - рассказал инспектор.

Помимо этого, говорит она, нередко за помощью обращаются матери, чьи сыновья злоупотребляют алкоголем.

Тем не менее, по словам полицейской, примерно половина из обратившихся с жалобами на домашнее насилие готовы писать заявление на обидчика. Половина из них готова уйти в кризисный центр.

Однако, говорит Гульбану Сабралиева, в этом году произошло снижение количества преступлений в отношении женщин. Сами жертвы стали больше обращаться в полицию - через соцсети и приложение 102, а также по телефонам доверия - 150 и 111.

А с 13 июня для профилактики и предупреждения стартовала акция "Нет насилию в семье", которая продлится до 21 июня.

Но, как отмечает Зульфия Байсакова, руководитель кризисного центра "Жан-Сая", примерно 30% из постоялиц возвращаются к мужьям-тиранам, еще 12% от этого числа - вновь появляются на пороге центра.

"Я считаю, необходимо разрабатывать программу работы с агрессорами. Мы стараемся разработать стандарты специальных услуг для работы с агрессорами, внедряем модули - это 12 занятий с агрессором и одно - с жертвой, если она согласится.

Изменить поведение агрессора можно, если мы все будем это делать достаточно хорошо. В насилии не может быть договоренности, в насилии должно быть наказание и изменение поведения", - говорит руководитель центра.

Зульфия Байсакова считает, что хорошей помощью в перевоспитании агрессоров станет внедрение общественных работ и обязательное посещение коррекционных программ.