Бизнесмен из Франции рассказал о жизни в Казахстане

40-летний бизнесмен Дэвид Манзини рассказал Esquire о своей жизни и работе в Казахстане.

Я родился на юге Франции, работал в Великобритании, Японии, России, Америке. Вот уже два года живу c семьей в Алматы и переезжать не планирую. Здесь для меня идеальное сочетание возможностей в бизнесе, семейной жизни и личных предпочтений.

До Казахстана я три года работал в Москве, поэтому как такового шока у меня не было. Но все же Москва и Казахстан – две абсолютно разные страны. Именно Москва, а не вся Россия, которая представляет собой самобытный мир, что уж говорить.

Первая фотография, которую я сделал в Казахстане, – это панорамный вид на город из окна моего нового офиса. Было раннее свежее утро, солнце только поднималось из-за гор, и воздух был наполнен кристальной прохладой и новизной. Я скинул снимок своим друзьям и родным, подписав: «Здесь я собираюсь жить!». Это было так красиво, словно я сидел в театре, где только подняли плотный занавес и зрителей ослепил свет. Это было просто magnifique*. Я знал, что полюблю этот город. Я уже его любил.

Большинство европейцев не имеют ни малейшего понятия о том, как тут красиво. Туризм – это новая нефть Казахстана.

Главное отличие казахстанцев – это доброта. Природная доброта, какое-то поразительное гостеприимство, безграничная толерантность. Я не перестаю удивляться этим качествам. Попробуйте остановить жителя Токио или Нью-Йорка и спросить, как добраться куда-нибудь – да он просто махнет рукой в неопределенную сторону и поспешит дальше! А здесь все, кого я когда-либо встречал, скрупулезно и с удовольствием подсказывают путь, хоть иногда и неверный. Люди очень отзывчивые. Я знаю, это клише. Но разве от этого оно перестает быть правдой? Другая особенность – это некий фатализм. В Казахстане не так часто слышишь «Иншаллах!», но даже арабы бы позавидовали степенной выдержке некоторых встречавшихся мне казахстанцев. Это и не лень, и не безразличие, и, казалось бы, не вера в богов. Это совершенно не поддающаяся моему пониманию система ценностей и взглядов, что позволяет неторопливо плыть по жизни с безоблачной надеждой на то, что в конце все будет хорошо и даже лучше. Мы, французы, также склонны наслаждаться жизнью, не загружая себя лишний раз вопросами о работе, но ведь не до такой же степени?! Иногда мне хочется прямо встряхнуть кого-либо и прокричать: «Да сделай уже! Это в твоих руках!».

Как можно жаловаться на правительство страны, у которой рост ВВП чуть ли не 6%? Не будем спорить, я далек от политических структур.

Самое большое испытание для меня здесь – это бешбармак. Настоящая пытка. Я люблю мясо, но я не люблю ТАКОЕ мясо. Хоть я родился во Франции, у меня итальянские корни, что, впрочем, понятно по фамилии Манзини. Так вот, мы любим pasta al dente – пасту, которая приготовлена таким образом, что она еще достаточно твердая, но и не жесткая и также не успела развариться. А тесто в бешбармаке – это же не тесто, а каша; ну как это есть? Да еще к тому же запах, он настолько крепкий… Нет-нет, я люблю шашлык! В Провансе мы любим мясо на гриле, тушеное, жареное мясо, с множеством специй в натуральном виде. Их принято использовать в букетах, есть многие сочетания трав – это целая алхимия! Потому бешбармак для меня – просто переваренное мясо с тестом. И каждый раз, когда я хожу в гости, ужинаю со своими друзьями-казахами, они будто специально готовят этот бешбармак! Без сомнений, бешбармак – моя мука номер один.

Коррупция? Не слышал.

Другой мой страх – это землетрясение. Впервые это случилось со мной в мае 2010 года. Безмятежный знойный день, я чищу газон на своей лужайке. И тут – оно! Будто пронесся локомотив, будто разорвался металл. Время тогда было – 8:30, этого я никогда не забуду. А вот недавнее землетрясение: я спрашиваю у коллег, сейсмостойкое ли наше здание? И никто не знает! Все пожимают плечами, а мой вопрос их, что самое страшное, забавляет. Это и есть пример фатализма, о котором я говорил.

Табак! Это ужасно. Столько людей курят, уф. Проблема очень серьезная.

Казахи – интересные люди! Я восхищаюсь вашими семейными ценностями, тем, как вы относитесь к старшим, сохранением традиций, воспитанием, единством клана. Во Франции, если ты на пенсии, ты будешь жить если не один, то в доме престарелых, но никак не с родными детьми. В Казахстане такого и не встретишь. Практически все мои друзья живут с родителями, и это, на мой взгляд, прекрасно – наблюдать несколько поколений в одной семье, в одном доме.

Думаю, мы в Европе утратили подобные семейные ценности.

Чувство семьи проявляется даже по отношению к чужим людям. Недавно у нас в компании у одного работника родственник попал в страшную аварию. На что весь коллектив в едином порыве собрал внушительную сумму денег, раздобыл контакты разных лечащих врачей, каждый дал какой-то совет, оказал помощь. Честно, я был поражен.

Есть парадокс. С одной стороны страстное желание изменить страну во всех сферах жизни, эдакая всесторонняя модернизация, изменения, которые ощутимы с каждым днем, а с другой – тот же фатализм, вытекающий отсюда образ мышления. Я никак не возьму в толк, почему нельзя сразу проложить хороший асфальт, почему сразу нельзя сделать все хорошо. «Сделаем так, а потом посмотрим!». Я слышал, что казахи называют это «коремиз» – такая надежда на авось. Именно из-за этого «коремиз» в половине моего дома уже долгое время никак не починят систему отопления.

Моя любимая жена – русская. Мы познакомились в Москве, работая в одной компании.

Я удивляюсь, как люди здесь водят автомобили. Да еще и какие – Porsсhe, Land Cruiser, Jeep… Целое родео-шоу. Едешь по проспекту Достык или по улице Сатпаева, а вокруг звуки, как на гонках Формулы-1. Я очень рад, что практически везде на дорогах сейчас поставили камеры. После того как отвожу дочку в школу, я возвращаюсь по Аль-Фараби, еду по Сейфуллина, чтобы повернуть на Сатпаева – и вот он, мой любимый момент: каждые два дня находится какой-нибудь умник, что нагло мчится по встречной полосе.

Четыре-пять дней я подготавливаю себя к ужину с друзьями и знакомыми, где ожидаются тосты. Не могу понять, как ваш организм выдерживает столько тостов. В Европе мы не говорим столько тостов.

Казахстан – страна возможностей, действительно фантастических возможностей. Вы за 20 лет построили такую страну, проложили свой путь в столь короткий срок! А многие еще жалуются, что ничего не меняется. Я, как иностранец, проживший здесь три года, могу сказать – за эти самые три года изменилось многое.

Таможенный контроль – отдельная пытка. Очереди в полтора часа я еще могу вытерпеть, но мое сердце обливается кровью при виде моего прибывшего багажа.

Плато Иссык – наше любимое с женой место. Мы уезжаем туда на 2-3 дня, а такое чувство, что уехали на недели две. Возвращаешься в Алматы, и кажется, что побывал в калифорнийской Долине Смерти, съездил в Гранд-Каньон. Очень красивое, дикое, аутентичное место. Помню, как мы проснулись однажды, выглядываем из палатки – а вокруг море овец и все блеют, словно хор мохнатых, потерявших рассудок тучных ангелочков. Настоящее путешествие.

Я люблю лыжи, горный велосипед, любой активный отдых. Все три месяца, когда я хожу в горы, друзья воодушевленно напутствуют меня рассказами об ужасающих клещах, которые незаметно вонзятся в мою плоть, и я умру. Не знаю, я как-то больше боюсь землетрясений.

Я не могу понять, почему нет прямого рейса из Казахстана во Францию. Жерар Депардье висит на проспекте Абая, черт возьми, Депардье висит чуть ли не через каждую улицу! Ну почему нет рейса Париж – Алматы?!

Погода всегда восхитительна. Обожаю погоду в Алматы.