Какой может стать Сирия под властью исламистов? Посмотрите на Идлиб, там они правят уже семь лет

Дорога в Идлиб — отдаленный уголок на северо-западе Сирии — все еще напоминает о том, что совсем недавно здесь проходила линия фронта: вдоль нее тянутся окопы, видны заброшенные позиции войск, реактивные снаряды и боеприпасы.

Всего пару недель назад это был единственный сирийский регион, находившийся под контролем оппозиции.

Именно из Идлиба повстанцы во главе с боевиками исламистской группировки "Хайят Тахрир аш-Шам" (ХТШ)* начали свое триумфальное наступление, буквально за несколько дней свергнув режим Башара Асада и положив конец полувековой диктатуре его семьи в Сирии.

В результате они фактически взяли страну под свой контроль и, похоже, пытаются распространить свои управленческие методы на все сирийские регионы.

В центре города Идлиба по случаю свержения Асада мы застали настоящие торжества: мужчины и женщины, стар и млад, вышли на улицы, размахивая флагами оппозиции — с зеленой полосой и тремя красными звездами. Граффити на стенах воспевали сопротивление режиму.

Развалины зданий и груды обломков вдоль дорог напоминают о не так давно прошедшей здесь войне, но отремонтированные дома, только недавно открывшиеся новые магазины и довольно ухоженные дороги свидетельствуют о том, что с тех пор ситуация действительно улучшилась. Впрочем, некоторые местные жители жалуются слишком жесткие, по их мнению, действия властей.

На момент нашего приезда в Идлиб в начале этой недели на улицах города было относительно чисто, исправно работали светофоры и фонари уличного освещения, а в самых оживленных районах можно было заметить патрули.

Эти простые, казалось бы, вещи здесь являются предметом гордости: в других сирийских регионах ничего подобного не найти.

Своими корнями ХТШ уходит в печально известную "Аль-Каиду"*, однако в последние годы радикально сменило имидж и позиционировало себя как националистическую силу, дистанцируясь от своего джихадистского прошлого и провозглашая своей главной целью смещение Асада.

В начале декабря, когда боевики подходили к Дамаску, их лидеры говорили о строительстве Сирии для всех сирийцев. Однако США, Великобритания, большинство членов ООН и даже Турция, которая поддерживает часть сирийских повстанцев, по-прежнему официально считают ХТШ террористической организацией.

Большую часть этого региона, с населением около 4,5 миллиона человек, группа взяла под контроль в 2017 году, завершив многолетнюю гражданскую войну и принеся относительную стабильность.

Администрация, известная как Правительство спасения, занимается вопросами водо- и электроснабжения, сбором мусора и ремонтом дорог.

Налоги, взимаемые с предприятий, фермеров и на пунктах пересечения границы с Турцией, идут как на городское хозяйство, так и на военные действия ХТШ.

"При Асаде говорили, что Идлиб — забытый город", — говорит Хамза Альмораве — врач-кардиолог, принимающий пациентов в больнице, устроенной в здании старого почтового склада.

В Идлиб они с женой переехали из Алеппо в 2015 году, когда там активизировались бои. И хотя сейчас Алеппо тоже перешел под контроль повстанцев, возвращаться туда они не собираются.

"Мы видим, как активно тут все развивается, — поясняет он. — В Идлибе есть много такого, чего при режиме Асада здесь не было".

Стремясь добиться международного признания, ХТШ ослабило гайки, отменив некоторые драконовские правила, введенные, когда она захватила власть в Идлибе, в том числе строгий дресс-код для женщин и запрет музыки в школах.

А некоторые местные жители вспоминают, что не так давно тут прошло несколько акций протеста, в том числе против налоговой политики местной администрации, подчеркивая тем самым, что определенный уровень критики властей все же допускается — в отличие от режима Асадов, где за подобное грозили репрессии.

"Это не полная демократия, но все-таки свобода есть, — говорит бывший местный житель Фуад Сайедисса. — Кое-какие проблемы поначалу были, но в последние годы власти стали действовать лучше и стараются измениться".

Сайедисса родом из Идлиба, но сейчас живет в Турции, где руководит неправительственной организацией Violet. После падения режима Асада у него, как и тысяч других сирийцев, появилась возможность посетить родной город: в его конкретном случае — впервые за 10 лет.

Впрочем, есть и те, кто выступает против правления исламистов — им оно кажется слишком авторитарным. Эксперты подтверждают, что для укрепления своей власти группировка преследовала экстремистов, поглощала своих политических конкурентов, а противников сажала в тюрьму.

"Как правительство будет действовать на территории всей Сирии — это уже другая история", — говорит Сайедисса, добавляя, что Сирия — очень неоднородная страна, и после десятилетий угнетения сирийского народа и насилия над жителями со стороны режима его союзников многие жаждут справедливости.

"Люди все еще празднуют, но в то же время они беспокоятся и о будущем", — уверяет Фуад.

Мы попытались взять интервью у представителей местной администрации, но нам было сказано, что в администрации все уехали в Дамаск, помогать новому правительству.

В часе езды от Идлиба, в небольшой христианской деревне Куния, 8 декабря — по случаю отстранения Асада от власти — впервые за последнее десятилетие зазвонили колокола местного храма.

Этот населенный пункт, расположенный недалеко от турецкой границы, подвергся сильным бомбардировкам в ходе гражданской войны, начавшейся в 2011 году, когда Асад жестко подавил мирные протесты сирийцев и многим жителям пришлось покинуть свои дома.

В деревне осталось всего 250 человек.

"После падения Асада Сирия стала лучше", — уверен монах местного монастыря Фади Азар.

Однако усиление роли исламистов у многих вызывает опасения, что представители различного рода меньшинств — в том числе и алавиты, к которым относился клан Асада, — могут оказаться под угрозой преследования, несмотря на то, что лидеры ХТШ неоднократно заверяли религиозные и этнические группы в своей защите.

"В последние пару лет они [ХТШ] начали меняться… А вот раньше было очень трудно", — рассказывает Фади Азар.

Если конкретнее, имущество монастыря было конфисковано, а проведение религиозных служб ограничено.

"[Но потом нашей общине] предоставили больше свободы. А кроме того, других христиан, которые были беженцами, исламисты призвали вернуться и получить свои здания и земли обратно".

Логично задаться вопрос о том, насколько искренне проводятся эти перемены? Можно ли им доверять?

"А что нам еще делать? — разводит руками монах. — Мы им доверяем. Другого выхода у нас все равно нет".

Я спрашиваю активиста Сайедиссу, почему даже противники исламистов весьма неохотно их критикуют и вообще довольно осторожно высказываются в их адрес.

"Теперь они герои… — объясняет он. — [Но] у нас есть красные линии. Мы больше не допустим диктаторов, будь то Джолани или кто-то другой".

Это он о лидере ХТШ Ахмеде аль-Шараа, который после победы над Асадом решил отказаться от своего боевого псевдонима Абу Мохаммад аль-Джолани.

"Если они станут вести себя как диктаторы, народ готов сказать им "нет", потому что теперь люди получили свободу", — полагает Сайедисса.